Между тем исторические факты – вещь упрямая. А они говорят о том, что с 1945 года по 1990-й Молдавия из отсталой аграрной окраины с унаследованной от 22-летнего периода румынской оккупации ужасающей бедностью подавляющего большинства народа превратилась в высокоразвитую индустриально-аграрную республику с современной многоотраслевой промышленностью, интенсивным сельским хозяйством, передовой наукой, образованием, здравоохранением, культурой, неизмеримо возросшим материальным уровнем населения, превышавшим показатели многих регионов СССР.

Это было по-настоящему счастливое время, когда люди, надежно обеспеченные всем необходимым, не тревожились о будущем.

Кроме того, что при советской власти в Молдове была созданы передовая экономика, из года в год совершенствовалась и становилась богаче социальная инфраструктура, наращивали успехи наука, культура, образование и здравоохранение, – и все это активно развивалось вплоть до конца 1980-х годов. Нам бы сохранить этот уровень и при независимости – и молдаване были бы счастливой нацией...

Но надо ясно представлять, что прогресс во всех сферах жизни Молдавии, как и любой другой советской союзной республики, обеспечивался двумя основными факторами, без которых был бы (и стал) невозможен: социалистическим общественным строем, при котором не было частной собственности и эксплуатации одних людей другими, и объединением усилий всех народов Великой страны – СССР.

Прошло 22 года с момента, когда бывшая Молдавская ССР – советская социалистическая республика, равноправная в составе Союза ССР – стала независимой Республикой Молдова. Главное, что при этом подчеркивает современная пропаганда: мы обрели свободу, демократию и рыночную экономику.

При таких бесценных обретениях хотелось бы обнаружить, попросту говоря, ЧТО ИМЕННО хорошее мы создали. Но при самом тщательном рассмотрении и скрупулезном поиске выясняется – НИЧЕГО. Ни в одной сфере жизни. Потери же – колоссальные, лавинообразно нарастающие и невосполнимые.

Молдова потеряла почти всю промышленность, особенно самую передовую, высокотехнологическую, научно оснащенную часть. Остался мизер – виноделие, переработка аграрной продукции, сахарная отрасль, попавшая в основном в чужие загребущие руки, и что-то еще по мелочам, вроде производства веников.

Вместе с промышленностью мы потеряли рабочий класс. Мелкие коллективы, которые “пашут” на частного дядю в полукустарных условиях с нарушением всех прав, техники безопасности и тех льгот, которыми при советской власти пользовались рабочие, – не в счет. Это уже не рабочие, а работяги, более того, бесправные рабы всесильных господ.

Но мы потеряли и сельское хозяйство – оно отброшено к черте 1940 года. Нередки теперь пахота на лошадях или волах, а порой тягловая сила – не трактор, даже не скот, а человек, низведенный до состояния изможденной скотины. Сапа – главное сельхозорудие. Село голодает, бедствует и вымирает. Вот вам и свобода, и демократия, и рыночная экономика.

Сразу после освобождения Молдавии, еще до окончания Великой Отечественной, началось восстановление ее народного хозяйства. Центр, Москва, короче, то, что теперь именуют “оккупационным режимом”, выделил для этой цели колоссальные средства и оказал беспрецедентную помощь, чтобы не только восстановить разрушенный край, но и в кратчайшие сроки подтянуть его к уровню других советских республик.
Уже к 1949 году объем промышленной продукции в МССР превысил довоенный уровень. Были восстановлены или построены заново сотни промышленных предприятий, больниц, школ, учреждений.

Молдавская ССР быстро превратилась в развитую индустриально-аграрную страну. За послевоенные годы здесь вступили в строй 162 крупных промышленных предприятия, том числе Дубоссарская ГЭС, Кишиневская ТЭЦ, Рыбницкий цементный завод, Молдавский металлургический завод, 9 сахарных заводов, шелкоткацкий комбинат в Бендерах, несколько консервных заводов, электромеханический завод, заводы «Микропровод», «Виброприбор», тракторный в Кишиневе, множество других промышленные объектов современного типа.
По статистике, к 1990 году доля промышленности в экономике Молдавской ССР была равна 37% (для примера, в РСФСР – 48%).

В структуре промышленного производства в Молдавской ССР около 3% приходилось на топливно-энергетическую промышленность (по СССР – 10%), на металлургию – 2% (по СССР – 9%), на химическую промышленность – 7% (по СССР – 11%), на промышленность строительных материалов – 4% (по СССР – 4%), на легкую промышленность – 23% (по СССР – 14%), на пищевую промышленность – 34% (по СССР – 15%), на прочие отрасли – 7% (по СССР – 7%).

В 1990 году в расчете на 1000 человек в Молдавской ССР производилось тракторов – 2,3 шт. (по СССР – 1,7), цемента – 524 кг (по СССР – 475 кг), консервов – 416 банок (по СССР – 71 банка), сахара – 66 кг (по СССР – 30 кг), обуви – 6 пар (по СССР – 3 пары), хлопчатобумажных тканей – 40 кв. метров (по СССР – 27,5 кв. метров), шелковых тканей – 12 кв. метров (по СССР – 7,5 кв.метров), хлопковые ткани - тоже на уровне.

Производство потребительских товаров в Молдавской ССР в процентах по сравнению со средним уровнем их производства в целом по СССР в 1990 году составило: продовольственных товаров – 120%, алкогольных напитков – 115%, непродовольственных товаров – 115%, товаров легкой промышленности – 170%.
Доля сельского хозяйства в Молдавской ССР в 1990 году составляла 36% (по СССР в целом – 27%). Как видим, аграрный сектор развивался с наибольшей мощью, но индустриальные преобразования шли с опережением союзных темпов, что в наибольшей мере касалось и сельского хозяйства.

В 1990 году производство электроэнергии в Молдавской ССР составило 15,7 млрд кВт-часов, собственное потребление – 11,6 млрд, а на экспорт – в Болгарию и Румынию – было направлено 3,0 млрд кВт-часов.
Не правда ли, разительны отличия этих «памятников советской оккупации» (по терминологии Михая Гимпу и ему подобных воинствующих русофобов и антикоммунистов) от того, что оставили после себя на молдавской земле «румынские братья-освободители»!?

И разве они сами – Гимпу и его единомышленники – не жили в то время, разве им неведомо, что на пепелище, оставленном румынскими оккупантами на разграбленной ими земле, Молдова быстро превращалась в цветущий край, в сад и огород Советского Союза, в одну из самых развитых советских республик, где население жило зажиточно и счастливо, как никогда в истории этой страны? И разве они сами не пользовались всеми преимуществами советской власти и социализма?

А ведь наряду с быстрым ростом пищевой и легкой промышленности в 1970 – 1980-е годы в Молдавской ССР быстро развивались новые для нее отрасли – машиностроение, приборостроение, электротехническая. Создавалась уникально прогрессивная экономическая структура, формировались и наращивали квалификацию рабочий класс, инженерно-технический корпус, научно-техническая интеллигенция, что становилось всё в большей мере характерным и для сельского хозяйства, приобретавшего индустриальный характер и обраставшего конструкторскими бюро, научно-исследовательскими институтами, испытательными станциями, ремонтной базой...

Численность рабочих и служащих в Молдавской ССР возросла с 93 тысяч человек в 1940 году до 815 тысяч в 1985 году. Почти в девять раз! Промышленные изделия Молдовы экспортировались более чем в 40 стран. По сбору винограда республика занимала первое место в СССР. Росло благосостояние народа, более половины населения республики получили к 1990 году новые благоустроенные квартиры.
В 1961 году была создана Академия наук МССР, а к 1980-м годам в республике действовали 53 научных учреждения, издавались 59 газет и 54 журнала.

Молдавия в составе СССР достигла высочайшего социально-экономического развития. Кстати, говоря о «тяготах советской оккупации», нынешним хулителям советской эпохи не помешало бы вспомнить о том, что МССР находилась в привилегированном положении по сравнению с другими республиками, как наиболее пострадавшая в годы войны.

Например, за 1 тонну произведенной сельскохозяйственной продукции молдавский колхозник получал больше, чем российский. Если в РСФСР союзный центр покупал 1 тонну молока по 390 рублей, то в Молдавской ССР – по 920 рублей, а 1 тонну говяжьего мяса — по 2400 рублей и по 1100 рублей соответственно.

Всем «клеветникам России» и СССР следовало бы вспомнить и о том, что большую часть молдавской продовольственной продукции закупала РСФСР, причем убытки (то есть косвенные дотации, предоставляемые Молдавской ССР Российской Федерацией), превышали ежегодно 250-300 млн рублей. А в 1989-1990 годы эти косвенные дотации составили около 1 миллиарда рублей.

Курс на создание в нашей республике целого ряда предприятий республиканского и особенно союзного подчинения превратил Молдавию из аграрной в индустриально-аграрную территорию и опытный полигон новейших научных технологий. Под конец столь ненавистной русофобам советской эпохи доля промышленной продукции в Молдавской ССР в два раза (!) превысила долю сельскохозяйственной. В 1987 году из 18,5 млрд рублей ВВП до 10,5 млрд приходилось на промышленность и 4,5 млрд – на сельское хозяйство.

Если и после приведенных выше – не только документально подтвержденных, но и признанных всеми проживающими в Молдове людьми – фактов Михай Гимпу, Дорин Киртоакэ, Виталия Павличенко, Николай Дабижа и прочие антикоммунисты-русофобы во власти и в оппозиции, проклинающие советскую эпоху, продолжают называть те славные времена «оккупацией», подсчитывать мнимый «ущерб», якобы нанесенный молдавскому народу и требовать от России, как правопреемницы СССР, какой-то «компенсации» за него, то здесь, действительно, ничего не поделаешь, случай клинически тяжелый, скорее всего неизлечимый. Эти люди тяжело больны беспамятством на базе амнезии совести, а потому спорить с ними совершенно бесполезно.

Но дело, конечно, не в них и их неизлечимой болезни, проистекающей от лжи и ненависти, а в том, как их убийственная пропаганда действует на молодое поколение. Нынешние дети, юноши и девушки понятия не имеют о том, как много бесплатных благ было при советской власти. О том, что всё, ныне требующее непомерных затрат и зачастую доступное только богатым семьям, то есть меньшинству, было в СССР всеобщим достоянием, доступным каждому: спортивные залы, секции, плавательные бассейны, кружки в домах и дворцах пионеров, пионерские лагеря, где дети отдыхали и где им было обеспечено отличное питание и всестороннее оздоровление, поликлиники, больницы, санатории и профилактории, дома и базы отдыха, кино и театры, и многое, многое другое – были или бесплатными или требовали символической платы, о которой ныне смешно говорить как о денежных затратах. И это касалось также всех без исключения коммунальных платежей, среднего, средне-технического и высшего образования, обучения в аспирантуре и т. д.

Итак, 27 августа 1991 года наша республика обрела независимость, а с нею – свободу, демократию и рыночную экономику. Сегодня мы отмечаем 22 года независимости. Понятно, что еще не “конец истории” (по Фукуяме), и даже, может быть, еще всё впереди, однако два десятилетия с лишним – это уже исторический срок. Давайте сравним: 1944 год, когда Молдавия была освобождена от немецко-румынских оккупантов, плюс 20 лет – будет 1964-й, Советская Молдавия давно и полностью восстановлена, буквально преобразилась и по многим показателям догоняла, а по некоторым перегоняла ряд регионов РСФСР и других союзных республик. В 1960-е годы в Молдавии было уже более 90 крупных предприятий, в основном новых, построенных за 15-20 лет!
Итак, настала независимость и прошло 22 года. Что же сделано, чем стало лучше (или, скажем, еще лучше), чем до того? Ничем. Напротив, стало хуже, притом невыразимо и невыносимо хуже. Даже злейшему врагу было бы сложно довести экономику и социальную сферу обретшей независимость маленькой страны до такой разрухи и до такого распада. Как ни странно, нашим национал-реформаторам, евроинтеграторам и румынофилам это удалось.

Если следовать логике пресловутых хулителей советского прошлого, не устающих уверять окружающих, окрестный мир и чуть ли не всю вселенную, что до провозглашения независимости в Молдове царила советская оккупация, то выходит, что с 1991-го “реформаторы” действовали в верном направлении: прежде всего необходимо было разрушить наследие оккупантов, верно? Желательно, чтобы и следа не осталось. Правда, это оказалось не под силу демократам-разрушителям. Если сегодня сделать инвентаризацию самых крупных, важных, капитальных зданий и сооружений Кишинева и всей республики, то увидим, что почти 100% оных возведены именно “при советской оккупации”.

Нет, разрушить дотла, под фундамент – не сумели, а вот разграбить – о, что да, то да! В одном только Кишиневе закрытию, остановке и разграблению подверглись все самые передовые и прибыльные предприятия: “Счетмаш” (производство вычислительных машин), “Виброприбор“ (производство высокоточной измерительной техники), “Микропровод” (выпуск уникальных электронных компонентов), “Сигнал”, “Молдавгидромаш” и т. д. А ведь в большинстве они составляли мощный комплекс объектов машиностроения и электроники, выпускали продукцию высокого технического уровня, активно шедшую за рубеж. Так, продукция завода «Микрон» экспортировалась в 25 стран мира.

Словом, 27 августа 1991 года справедливость восторжествовала и за несколько лет от “оккупантских” предприятий, а заодно от созданной ненавистными коммунистами социальной инфраструктуры не осталось практически ничего. По мере закрытия и разграбления фабрик и заводов росло число безработных, всё больше их, чтобы не умереть с голоду, покидали страну и шли в гастарбайтеры – трудовые рабы демократической России и цивлизованного Запада.

Не станем особенно расписывать потрясающиие итоги 22-летних разрушений на принципах рынка и реформ – они у всех перед глазами, подавляющее большинство простых людей Республики Молдова достаточно прочувствовали их на своей шкуре. Отметим, однако, что счет сравнялся: те же 22 года в Молдавии хозяйничали румынские оккупанты (это были действительно оккупанты – как в смысле международно-правовой оценки захвата ими Бессарабии, так и по роли, поведению и отношению к местному населению). Было бы интересно и важно сравнить, тщательно подсчитав, масштабы вреда, нанесенного краю и народу, за те и эти 22 года, определив, какая эпоха вредоноснее. По крайней мере, верно писала два года назад, к 20-летнему юбилею исторического события газета “Независимая Молдова”: «Если оценить урон, нанесенный стране двадцатилетием “независимости” и “реформ”, то любой голодомор – “цветочки”. Вот и начнут будущие политики обсуждать: не были ли эти годы геноцидом, не объявить ли ныне правящий режим преступным? Глядишь, и памятник поставят – жертвам либерализма».

Что ж, здравая мысль. Далее приведем некоторые цифровые выкладки, характеризующие экономические данные за годы “советской оккупации” – и соответствующие показатели “наших, независимых дней”. Сравним, как было – и как стало. Выводы после этого будет сделать не так уж сложно.

Оговоримся, что “советским оккупантам” в 1940 году, а вернее, в августе 1944-го, пришлось почти всё начинать с нуля, на руинах 22-летнего румынского ада и развалинах четырехлетней войны. В 1991 году “освободителям от советской оккупации”, новым властям Молдовы досталась не разрушенная войной и грабежом оккупантов страна, а высокоразвитая республика, достижения которой вкратце уже описаны. И, однако, творцы либеральных реформ и рыночной экономики, несмотря на поддержку и подачки Евросоюза, никак не могут достичь уровня жизни, который обеспечивала молдавскому народу советская “оккупационная”, "тоталитарная" и "застойная" система. А в некоторых секторах экономики, как это ни дико, показатели спустились ниже дореволюционного уровня Бессарабии – 1913-1916 годов.

Цифры часто красноречивее слов. Осмыслим же цифры.
В начале 1990-х годов промышленность “оккупированной русскими большевиками” МССР давала почти 2/5 национального дохода. Спустя десять лет она была уничтожена почти полностью.

По оценке комплиментарной статистики РМ, в целом динамика молдавской экономики такова, что ее реальный (без учета роста цен) размер составляет лишь 62% от уровня 1990 года – последнего года советской власти. По совкупности показателей видно, что Молдова теряет производство, становясь республикой налогов, акцизных и таможенных сборов. “Рост экономики” связан прежде всего с этим. Сам термин ”рост экономики” в данном случае – трюк статистики, потому что имеет место рост названных сборов, а не реальной продукции. Двигателем экономики Молдовы все больше становятся внешние заимствования, поступления от гастарбайтеров из-за рубежа и импорт. То есть экономическое функционирование страны в решающей мере определяют внешние условия, а это ставит под большой знак вопроса статус независимости государства...

Как известно, развивающаяся страна много строит. Снижение объемов строительства говорит о неблагополучии в экономике. Так вот, производство в республике кирпича для строительства составляло 7,2 млн штук в 1940 году и 128 млн в 1960-м, а в 2002-м произвели 45,8 млн штук – почти втрое меньше, чем 42 года назад! Далее статбюро РМ перешло на иной показатель и дает вот что: 2008 год – 108 тыс. куб. м кирпича, 2011-й – 70,5 тыс. Такое снижение особо характерно для последних лет бурного капиталистического строительства под водительством коалиционного либерально-демократического АЕИ, ныне преобразованного в формат КПП.

Возьмем производство тканей. В 1955 году только хлопчатобумажных тканей выпущено 300 тыс. м, в 1960-м – уже 1,4 млн (чувствуете рост за пять лет), а в 2004 году “всех видов ткани” произведено 95 тыс. м, в 2010-м и вовсе 54,9 тыс.

Обувь: в 1940 году – 159 тыс. пар, в 1960-м – 5 млн 569 тыс., а уже в 2005-м – 3,3 млн пар, в 2011-м – 2,5 млн пар.

По всем отраслям и видам продукции одна и та же тенденция: при “советских оккупантах” – впечатительный рост, при “освободителях-реформаторах” – фатальный спад.
Вот сахар-песок: 1940-й – 11,8 тыс. т, 1960-й – 180 тыс., 2003-й – 107,1 тыс. т, в 2011-й – 87,6 тыс.
Мясо: 1940-й – 5,6 тыс. т, 1960-й – 71,8 тыс., 2010-й – 20,2 тыс, 2011-й – 18,5 тыс. т.
Крупный рогатый скот: 1941-й – 505 тыс. голов, 1961-й – 652 тыс., 2012-й – 204 тыс. голов. В два раза меньше довоенного уровня! А молока в 2011 году произведено меньше, чем 42 года назад, – 560 тыс. т против 655 тыс. в 1959-м.

Наконец, исключительно выразительный показатель. В 1961 г. в промышленности республики были заняты 122 тыс. человек, в 2011-м – 114,9 тыс.; в строительстве в 1961-м – 43 тыс., в 2012-м – 23,4 тыс. Зато в органах государственного управления в 1961-м было 12 тыс. человек, а в 2011-м стало 51,9 тыс. чиновников – в четыре слишним раза больше.